Просматривая перечень образовательных программ магистратуры Института международных отношений одного из федеральных университетов России, приметила любопытное наименование магистерской программы: «Публичная история: современные нарративные и визуальные практики». Подумалось: а ведь нарративы – это именно тот «жанр», в который можно вместить записки (письма, дневники, наблюдения и пр.) репрессированных казахстанцев, прошедших лагеря. Те самые письменные «свидетельства» освоения иной, тюремно-лагерной, среды.

Записи, сохранившие особенности идеологии советской эпохи, сегодня представляют до сих пор неоцененную и по сути, бесценную, категорию источников. Рассекреченные ныне документы, в свое время изъятые у заключенных по «антисоветским» статьям УК, хранят логику рассуждений и имена, в них фиксировались ощущения и мотивы поступков. Нарратив не просто «отражает социокультурную среду и применим в познании инокультурной среды» (из Википедии. –Авт.), – текст словно «говорит» с нами. 

Специалисты утверждают, что анализ нарративов позволяет получить новое, более глубокое понимание привычных стандартов и уклада жизни, их роли в изменившихся экономических и социальных условиях. Истории не просто отражают действительность через субъективное восприятие автора записей. В нарративе рассказывается история. И это не просто описание.

…В истории литературы есть немало шедевров, рожденных из нарративов указанного свойства. К примеру, «Записки сумасшедшего» Н. В. Гоголя или «Записки из Мертвого дома» Ф. М. Достоевского. Последнее произведение было написано под впечатлением от заключения будущего знаменитого писателя по делу «петрашевцев». Как известно, Достоевский отбывал наказание в Омском остроге в 1850-1854 годах.

Народная мудрость – «От сумы да тюрьмы не зарекайся …» – в годы господства советской тоталитарной системы, исключавшей всякую логику и самостоятельное мышление, вспоминалась едва ли не каждым. Всякий неординарно мыслящий гражданин оказывался «под колпаком», неугодным. Таковых избегали, разве что открыто не объявляли «прокаженным».

А в действительности? Попробуем разобраться. Советская школьная программа, с одной стороны, призывала быть как горьковский Данко, светивший своим вырванным из груди сердцем, дабы помочь идущим вослед людям. С другой стороны, молодежь наталкивалась на реалии: «застой» в экономике, идейная нищета, навязываемое «сверху» общественное мнение, коррупция, приписки, железный занавес…

Попытку реконструировать целый пласт социальной истории советской республики, связанной с политическими решениями ЦК партии, автор этих строк делает на основании архивных источников. Любой ВУЗ сдает ежегодно отчетную документацию в курирующее ведомство, точно так же КазГУ им. Кирова представлял запрашиваемые сведения в Министерство высшего образования.

В 1954 году деятельность флагмана отечественной высшей школы республики перешла в так называемое «ручное» управление, директивы о судьбе ФЭФ (философско-экономический факультет) приходили непосредственно из Москвы. Готовился ХХ съезд с шокировавшей весь мир речью Н. С. Хрущева, и подготовительная работа к разоблачению культа Сталина коснулась изъятия его имени из числа научных разработчиков – продолжателей марксизма-ленинизма.

Середина ХХ века для высшей школы республики ознаменовалась сплошными потрясениями. Кончина Вождя народов. Разоблачительный ХХ съезд Компартии. Развенчание трудов Сталина по ряду гуманитарных наук, марксистской философии в том числе.

Все это стало очевидным с закрытием философских факультетов в ведущих университетах СССР, в учебной программе которых в 1954 году еще продолжала изучаться работа Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» [1].

Как отреагировали в Алма-Ате на вердикт о закрытии ФЭФ? Смогли ли закончить образование студенты ФЭФ КазГУ? Были ли трудоустроены профессура и преподаватели? Насколько серьезно решение Центра сказалось на качестве подготовки аспирантов? (докторов наук по философии в КазГУ в тот период еще не готовили, отдав прерогативу центральным ВУЗам и НИИ). 

Отправляемся за ответами в архивы. В фондах ЦГА РК хранятся сведения о молодых ученых, поступивших в аспирантуру КазГУ в 1952–1954 годах. Выбор специализации был довольно скромен: филология, политэкономия, история СССР, «дарвинизм и генетика» (также подвергшаяся гонениям отрасль).

Почему же мне близка эта тема? Мой отец Кайролла Муканов выбрал из всех гуманитарных факультетов КазГУ именно философский, поступив в almamater после окончания Марьевской СШ в Северо-Казахстанской области с серебряной медалью, в далеком 1952 году. И в его дневниковых записях (тоже – нарративы) есть фрагмент, как им, окончившим 2-й курс студентам, работавшим на сборе хлопка далеко от Алма-Аты, вдруг сообщили, что философское отделение расформировано. Пришлось выбирать другой факультет: он выбрал истфак. Дневники – тоже род нарратива, если разобраться. 

Спирали истории, общества и отдельных личностей загадочным образом переплетаются. Летом 2021 года кафедра философии КазНУ им. аль-Фараби организовала интервью с теми, кто лично знал доктора философских наук, профессора А. Х. Касымжанова, 90-летие которого в этом году отметит общественность. Во время той встречи с известным антропологом с мировым именем Оразаком-ага Исмагуловым, мы узнали от аксакала, чтоон земляк и родственник МахметаКулмагамбета. Да и сам Оразак Исмагулович взволнованно вспоминал тот яркий, первый выпуск философского факультета 1954 года: АгынКасымжанов, ЖабайханАбдильдин, МахметКулмагамбетов…Его книга «Қазақтың айбарлы диссидентi» теперь стала достоянием общественности.

В подтверждение слов академика О. Исмагулова затем я обнаружила в архивных фондах «Мемориала» [2]. Да, среди записей Махмета, изъятых «бдительными» органами, есть упоминание имени Оразак: «...Тюремные будни. 8 марта 1963 года. Кустанай. В дурдоме…всего 1000 человек. Оразак дважды приносил передачу. В третье его посещение я передал ему деньги и перебросился несколькими словами из окна кабинета Р. Следователь не разрешил свидание. Оразак был худ и бледен. Сказал, что возможно в апреле ему сделают операцию на глаза, что воспалительный процесс в глазах прекратился, что дочь не болела ни разу, что опубликовал 5 статей и готовит еще 3» [3].

Возможно, близкое знакомство с опальным Махметом в дальнейшем сказалось на судьбе научных трудов антрополога. Расправа над его книгой – из ряда гримас советского строя; антропология была объявлена к тому же «буржуазной» наукой. До сих пор Оразак Исмагулович сожалеет, что последнее пристанище Махмета оказалось за пределами казахской земли.

Середина прошлого столетия. Ряд кафедр флагмана отечественной высшей школы КазГУ пережили трудные времена из-за волюнтаристских решений. История кафедры дарвинизма и генетики (ныне – молекулярной биологии и генетики) КазГУ начинается с довоенного 1939 года. Заведующими кафедрой работали: к. ф. н., доцент П. И. Митрофанов (1939–1941 гг.), д. б. н., член-корр. АН КазССР К. М. Мынбаев (1948 г.), д. с.-х. н., профессор, академик АН КазССР Гакаш Закиевич Бияшев (1948–1957 гг., 1961–1965 гг.) [4].

О мудром наставнике казахстанских советских генетиков биологов селекционеров, каким был Гакаш Закиевич Бияшев (1906–1987), стоит рассказать особо. Генетик, академик АН КазССР (1967), доктор сельскохозяйственных наук (1947), профессор (1949), заслуженный деятель науки КазССР (1971).Окончив Среднеазиатский университет (1933), Гакаш Бияшев прошел весь «цикл» карьерных ступеней: аспирант, старший научный сотрудник, заведующий секцией, заведующий лабораторией в системе НИХИ (1933–1939), заведующий отделом, заместитель директора Казахского института земледелия им. Р. Вильямса, заведующий секцией Казахского филиала ВАСХНИЛ (1939–1950), заведующий кафедрой Казахского университета (1950–1972), вице-президент Казахской академии сельскохозяйственных наук (1957–1961), директор (1965–1978), заведующий лабораторией Института ботаники АН КазССР (1979–1987). Награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», медалями, Почетными грамотами Верховного Совета КазССР.

За сухими строчками биографии кроются годы преданного служения профессии. То было время гонений, закрытия кафедр и запрета на публикации. В 1948 г. в Москве прошла августовская сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина, завершившая разгром отечественной генетики и биологии в целом. Официальный запрет на преподавание генетики и публикацию экспериментальных работ менделистами-вейсманистами просуществовал около 10 лет. Кафедра КазГУ также пережила период испытаний, как и кафедра генетики и биотехнологии ныне СПбГУ, тогда ведущего вуза Ленинграда [5].

Волюнтаристские решения ЦК могли отбросить советскую генетику на десятилетия назад по сравнению с зарубежными научными центрами. Тем не менее, Г. Бияшев продолжал готовить кадры, пока шел набор в аспирантуру по специальности «дарвинизм и генетика». Учение Дарвина в Союзе изучалось в рамках философии марксизма, потому он одновременно руководил диссертационными разработками аспирантов по специальности «Философия».Его аспирантами были будущие светила И. Абугалиев, Х. Гильманов. По кафедре дарвинизма и генетики аспирантуру университета под руководством профессора Г. З. Бияшева в 1952 году успел окончить также Газиз Ишмухамедович Ярмухамедов [6]. 

В середине прошлого века и другие специализации в аспирантуре КазГУ испытали турбулентность, к примеру, казахская филология. О тюркологических изысканиях и публикациях даже речи не допускалось. Тем не менее, в аспирантуру КазГУ в начале 1950-х поступили будущие светила: Шора Шамгалиевич Сарыбаев (казахский язык) и Шайкен Галимбекович Надиров (политэкономия), утвердили темы диссертации в апреле 1953 года. В ноябре 1953 года зачислен в аспиранты Губайдулла Айдаров, 1921 г. р. (руководитель М. Б. Балакаев) [7].

Кафедра продолжила набор аспирантов по политэкономии: Ли Хан Чо, 1925 г. р. – руководитель Ф. Жеребятьев, а также Рашид Бареевич Зантимеров – рук. к. э. н. М. Н. Зусьман, будущий автор учебников [8].

Взаимовыручка проявлялась в планировании набора аспирантов. Так, кафедра генетики КазГУ готовила кадры именно на базе ФЭФ. В 1954 году аспирантуру ФЭФ окончили Истлеу Абугалиев [9] и Хафиз Харисович Гильманов. И. А. Абугалиев родился в 1930 г. в Джангалинском районе Западно-Казахстанской области.Изтелеу Абугалиевич окончил КазГУ им.  Кирова. Доктор сельскохозяйственных наук, академик НАН РК, видный ученый в области земледелия и растениеводства. Работал в Институте ботаники АН КазССР (1956–1959). Старший научный сотрудник, заведующий отделом (1959–1967), заместитель директора (1967–1975), директор Казахского НИИ земледелия им. В. Р. Вильямса (1975–1995), член-корреспондент ВАСХНИЛ (1978). Благодаря организаторским способностям ИзтелеуАбугалиевича, Казахский НИИ земледелия имени В. Р. Вильямса, а ныне – Казахский НИИ земледелия и растениеводства, стал признанным флагманом аграрной науки Казахстана. Не подвели наставника Бияшева любимые ученики, привнесшие славы отечественной науке.

В КазГУ аспирантура по специализации «политэкономия» и «логика» номинально были сохранены, хотя «чистой» философией заниматься было отказано. Единицы соискателей из Казахстана поступали в центральные вузы.

Вернемся в 1954 год. Что до студентов ФЭФа, то приказ МВО СССР о расформировании родного факультета прозвучал как гром среди ясного неба. Ничто не предвещало «реформы», студенты первого в истории республики (!) выпускного курса философского отделения факультета показали блестящие результаты; это отражено в статотчетах университета за 1953–1954 учебный год. «По ФЭФ. В нынешнем году был сделан первый выпуск на ФЭФ. Для приема Госэкзаменов и защиты дипломных работ Приказом МВО СССР № 129 от 25 марта 1954 г, № 108 от 8 апреля 1954 г. были созданы две экзаменационные комиссии на философском и экономическом отделениях ФЭФ. Председателем ГЭК был на философском отделении профессор Тимоско В. И.» [10].  

На факультете к ГЭК были допущены 48 человек, из них 37 по философии и 11 чел. – по логике и психологии. По диалектическому и историческому материализму 20 дипломных работ (или 54,1%) были оценены на «отлично», 10 (27%) – на «хорошо» и только 7 – на «посредственно». (Из материалов ГЭК). Особо отмечены были дипломные работы студентов: А. Касымжанова, Б. Жаркенова, Ж. Абдильдина, А. Искакова, Г. Югая, Т. Даутова с такой характеристикой: «дипломные работы этих товарищей могут быть основой для будущих кандидатских диссертаций».

В отчете за подписью заведующего кафедрой философии, доцента Н. П. Дардыкина указано, что ГЭК по основам марксизма-ленинизма сдали на «отлично» 17 студентов, на «хорошо» – 12. Особо отмечены ответы студентов Е. Малевича, А. Касымжанова, З. Здановской и Е. Григорьева: «На философском отделении дипломы с отличием получили 10 человек. Рекомендовано в аспирантуру 7 чел.» [11]. 

Год выпуска – 1954 г. в целом для университета был урожайным, из него вышли выдающиеся в будущем ученые. К примеру, согласно Приказа по КазГУ № 506 от 25 июня 1954 года, за подписью ректора, доцента А. З. Закарина, диплом истфака был выдан Марату Сабитовичу Муканову [12]. Среди выпускников ФЭФ диплом был вручен Жабайхану Абдильдину, Хафизу Гильманову, Агыну Касымжанову, Махмету Кульмагамбетову, Инессе Хорошиловой, Герасиму Югай, Николаю Агашкову, Галине Быльевой, Ексану Сон и др. [13].

Философско-экономический факультет университета был закрыт; набор на 1953–1954 учебный год не производился. Цифры обучающихся на ФЭФ на 1 июля 1954 года внушительные – 352 студента. Для сравнения: контингент студентов истфака – 177, химфака – 230, физмата – 472, биолого-почвенного – 233, филфака – 515, геолого-географического – 361 [14].

Профессорско-преподавательский состав кафедр ФЭФ был представлен подготовленными специалистами. Среди них – декан ФЭФ, доцент Ф. А. Жеребятьев, к. ф. н. Б. А. Лежебоков, к. ф. н. В. А. Черняк, доцент П. И. Митрофанов, к. ф. н. Шехтерман, к. ф. н. Ир Пак, к. ф. н. Гордеева [15].

Такая же участь «репрессированных» постигла все аналогичные факультеты по всему СССР. Студенты со второго по пятый курсы экс-ФЭФ университета были распределены на смежные факультеты. По воспоминаниям тогдашних студентов второго курса ФЭФ, им сообщили новость во время «трудового семестра» на Пахта-Арале. Воспитанные в духе послушания, они не стали провоцировать волнения. С сентября они же учились, кто на экономическом, кто – на историческом факультетах.

Столь стремительное распоряжение, исполненное единовременно по всей огромной стране, в историографии все еще не получило должной оценки. В действительности волюнтаристским решением республики Союза были лишены возможности готовить кадры специалистов и даже те, кто успел получить диплом и защитить кандидатские диссертации, демонстрировали блестящие знания предмета. Докторские степени уже они приобретали за пределами Казахстана, в центральных вузах и НИИ.

Махмет КУЛМАГАМБЕТОб одном из выпускников первого выпуска ФЭФ, известном «диссиденте», наше повествование. Мы опирались на его нарративы, что хранятся в фондах СПб НИЦ «Мемориал». «Дело» Махмет Кулмагамбет [2].

Краткая справка. Махмет Кулмагамбет родился в 1930 году. После окончания в 1954 году философского факультета КазГУ преподавал марксистско-ленинскую философию в Чарджоуском педагогическом институте в Туркменистане, затем – в медицинском и политехническом институтах в столице Кыргызстана. С 1958 года работал научным сотрудником в Институте философии и права Казахской академии наук. (Об этом ныне редко упоминают).

Арестован 21. 11. 1962 г. Приговорен Кустанайским облсудом 17. 04. 1963. по ст. 56 ч. 1 УК КазССР к 7 годам ИТК и 3 годам ссылки. День своего рождения – 33-летие он встретит в местах заключения.

Срок отбывал в Дубравлаге и Владимирской тюрьме, ссылку – с 25. 12. 1969 г. в Усть-Вымском районе Коми АССР и с 05. 07. 1971 г. – в Ухтинском районе Коми АССР. Освобожден 13. 11. 1972. После освобождения работал на различных сибирских стройках, в том числе и на строительстве газопровода в Коми АССР. В 1979 году МахметуКулмагамбету удалось эмигрировать на Запад. С 1980 года по 1995 год работал в центральной редакции американского «Радио Свобода» в Мюнхене.

Реабилитирован Постановлением Пленума Верховного Суда КазССР 24. 12. 1990 г. По другим данным, – оправдан в 1991 году.

МахметКулмагамбет умер 8 ноября 2008 года в Мюнхене в возрасте 79 лет. Ему так и не разрешили побывать на Родине, даже после распада «красной» державы.Фото заключенного Махмета Кулмагамбета во французской газете

Таких пассионариев поискать, и надо приглядеться к его мятежной фигуре, качествам борца с системой. Целых 10 лет жизни в советских лагерях, это стоит осмыслить. Что стоит за сухими строками биографии? Интеллигент, дипломированный философ, попавший в тюремную среду, он описывает: пережитое в психбольнице, например. Наблюдает иную среду, выясняет отношения с сокамерниками. Даже составляет «словник» терминов воровского жаргона, так схожий с тем, на котором заговорят гораздо позже персонажи гайдаевской картины «Джентльмены удачи». Изъятые при обыске списки, – чтобы не утерять себя, Махмут записывал фамилии сокурсников и любимых преподавателей. Делает выписки из газет, и в этом он схож по стилю с другим эмигрантом из советской России, тоже казахом, Мустафой Шокаем. Так, история формирования территории республики в 1920 годы интересовала и его [16]. Записи арестанта вполне адекватны, констатируют происходящее.

Любопытно, что, оказавшись в Европе, М. Кулмагамбет в качестве свидетеля открыто заявил об использовании труда заключенных в СССР на стройках газопроводов и пр. Он стал журналистом и формировал общественное мнение о советской действительности на Западе, поскольку его не услышали на Родине. Его феномен заслуживает углубленного изучения; для составления суждений о нем было бы правильным ознакомиться с его поздними записями, личным, – не тюремным архивом.

Было бы интересно, если выпускники и студенты ФЭФ середины прошлого столетия также поделятся своими воспоминаниями, как сложилась их биография. Невзирая на закрытие целого факультета на ряд лет, его первый выпуск философов оставил заметный след в истории страны. Это лишний раз убеждает в том, что они получили твердые знания и не подвели профессуру.

Бывшие советские заключенные в 1982 на слушаниях в Мюнхене об использовании труда ЗЭКа на стройках в СССРСтойкость духа и филигранное владение знаниями, почерпнутыми в almamater Махметом Кулмагамбетом, дают основания отнести его к плеяде борцов с системой, осознанно вскрывавшим прогнившее нутро лживой пропаганды, расходившейся с очевидной реальностью. Оценки «советского» периода, ярлыки, которые были искусственно на них приклеены, сегодня представляются жалкой попыткой загородиться от правды, которую пытались они донести до общества. Есть все основания увековечить его имя в городе Алматы, где он получил высшее образование и работал по специальности в НИИ Академии наук республики, а также издать отдельным томом его труды.

Литература:

1. Центральный государственный архив Республики Казахстан, г. Алматы. (ЦГА РК). Ф. 1352. Оп. 2. Д. 683. Л. 66. См.: Смағұлов О. Қазақтың айбаралы диссиденті. Махмет Құлмағамбеттің өмір жолы. Алматы: Amal Books баспасы, 2020. 400 бет.
2. Электронный архив фонда Иоффе. СПб НИЦ Мемориал. Фонд Б-2. Опись 1. Дело Махмет Кулмагамбет, https://arch2.iofe.center/case/6330
3. Список персоналий, созданный М. Кулмагамбетовым, перечисляющий некоторых его знакомых(?). (3 л., рукопись). // Там же.
4. История кафедры молекулярной биологии и генетики КазНУ им. аль-Фараби,https://www.kaznu.kz/ru/15810/page/
5. https://bio.spbu.ru/faculty/departments/genetics/history.php
6. ЦГА РК. Ф 1352. Оп. 2 .Д. 604. Л. 117.
7. ЦГА РК. Ф. 1352. Д.57. ЛЛ. 126, 240.
8. Там же. Д.57.Л. 221 и 242. См. Зусьман, М. Н.Сущность и принципы планирования народного хозяйства. Учеб. пособие для студентов экон. фак. КазГУ. Казах. гос. ун-т им. С. М. Кирова.Алма-Ата, 1961.
9. Там же. Д.603. л. 223.
10. ЦГА РК, Ф. 1352. Оп. 2. Д. 683. Л. 90.
11. ЦГА РК. Ф. 1352. Д.57. Л. 92.
12. Там же. Л. 485
13. Там же. Л.369.
14. Там же. Л. 32.
15. Там же. ЛЛ. 298, 386.
16. См. Электронный архив фонда Иоффе. СПб НИЦ Мемориал. Фонд Б-2. Опись 1. Дело Махмет Кулмагамбет. 62. Тезисы из газеты «Степная Коммуна» от 1929, выписанные М. Кулмагамбетовым. (1л., рукопись).

Гюльнар МУКАНОВА, кандидат исторических наук,

профессор КазНУ им. аль-Фараби