В июле 2021 года мир потрясла мощная кибератака на американскую IT-компанию Kaseya. Через уязвимость в ее программном обеспечении хакеры из группировки REvil заразили вредоносным кодом более 1 500 организаций в разных странах, начиная от супермаркетов в Швеции до школ в Новой Зеландии. Преступники требовали 70 млн долларов выкупа в биткоинах за восстановление доступа к данным.

Расследование показало, что за атакой стояли молодые люди, работавшие в разных странах Восточной Европы, а центром координации стал даркнет-форум. Без оружия, в одиночку или небольшими группами, они парализовали целые отрасли экономики.

С точки зрения психологии киберпреступность не является только лишь технологической угрозой: анонимность, чувство безнаказан­ности, желание власти или признания работают как топливо для цифрового преступления.

В этой статье мы попробуем разобраться, какой психологический портрет характерен для хакеров и онлайн-мошенников, какие мотивы ими движут и какую роль играет криминальная психология в борьбе с киберпреступностью. Примеры и научные данные помогут взглянуть на виртуальный криминалитет сквозь призму человеческой психики.

Киберпреступник редко выглядит как злодей из фильмов. Им может оказаться молчаливый студент, геймер-одиночка или даже вежливый системный администратор. Внешне он будет выглядеть, как самый обычный человек. Но определенные психологические черты и мотивационные паттерны встречаются у хакеров и онлайн-мошенников чаще, чем у обычных пользователей.

Для многих хакеров взлом это не просто способ обогащения, а форма интеллектуального экстрима. Они испытывают острые ощущения от преодоления защитных систем, сопоставимые с азартом, как у игроманов или экстремалов. Особенно это характерно для молодых неопытных, но амбициозных хакеров, использующих готовые инструменты без глубокого понимания кода. Им важен не столько результат, сколько сам процесс сломать систему и почувствовать себя умнее всех.

У части киберпреступников, особенно действующих в группах, ярко выражены черты нарциссизма, это завышенная самооценка, жажда одобрения, потребность в признании своих заслуг. Они ищут славы в даркнете, на хакерских форумах или в закрытых онлайн-каналах.

Пример, весной 2023 года хакеру Фиц­патрику, известному под псевдонимом Pompompurin, были предъявлены обвинения в хищении и торговле конфиденциальной информацией, принадлежащей миллионам граждан США, сотням американских и иностранных компаний, организаций и государственных структур, озаглавленному в сети как «подарком для подписчиков».

Публикация взломов или демонстративное вымогательство становятся способом самоутверждения, особенно в субкультурах, где «крутость» измеряется количеством взломанных целей.

Анонимность интернета создает ощущение вседозволенности. Скрывшись за никнеймом и VPN, человек ощущает себя невидимым, что снижает страх наказания, ослабляет моральные тормоза и позволяет действовать более радикально, чем в реальной жизни.

Социально приемлемая личность отодвигается на второй план, а в игру вступает ее теневая сторона, которую психологи называют «дизингибицией онлайн-поведения». Это объясняет, почему даже люди с обычным профилем могут совершать аморальные действия в сети.

Не стоит исключать и рациональные мотивы, особенно у мошенников, занимающихся фишингом, онлайн-вымогательством и кражей банковских данных. Такие преступления часто совершаются людьми, не обладающими выраженными девиантными чертами, но оказавшимися в трудной финансовой ситуации или видящими в кибермошенничестве быструю и безопасную прибыль.

Киберпреступность это не только личностные особенности, но и социальное отражение времени. Обстоятельства, в которых живет человек, оказывают колоссальное влияние на его склонность к преступному поведению, особенно в цифровой среде, где барьеры входа минимальны.

Многие начинающие хакеры – это интровертные молодые люди, которые с раннего возраста проводят значительную часть времени за компьютером. Виртуальное пространство становится для них более реальным, чем настоящая жизнь. Отсутствие полноценного общения, социальной поддержки и ролевых моделей может привести к искажению моральных ориентиров.

Психологи называют это «социальной депривацией», которая ослабляет способность к эмпатии и нормам живого взаимодействия. Хакер не видит страдания своих жертв, а значит, и не чувствует вины.

В замкнутом цифровом мире человек начинает воспринимать взлом, как игру, а не как преступление.

Современная молодежь является первым поколением, выросшим с интернетом в руках. Они не просто пользуются технологиями, а мыслят в логике сетей, шифров и алгоритмов. Open-source-сообщества, форумы, обучающие видео и бесплатные инструменты дают возможность в считаные недели научиться базовому взлому или социальной инженерии. При отсутствии этического воспитания и контроля такая активность легко превращается в незаконную.

В странах с высоким уровнем безработицы и социальной нестабильности киберпреступность часто становится альтернативой легальной карьере. Особенно это заметно в некоторых регионах Восточной Европы, Юго-Восточной Азии и Африки. Молодые люди без перспектив находят в даркнете заработок, признание, ощущение силы, чего не могут получить от государства.

Это показывает, насколько контекст важен: в условиях бедности преступление становится не девиацией, а «нормой выживания».

Киберпреступник может скрыться за никнеймом, зашифровать следы, ускользнуть в даркнет, но он все равно оставляет поведенческий след. Именно этим занимаются криминальные психологи, они читают между строк, анализируют не только «что», но и «зачем». Их работа помогает правоохранительным органам выйти на след хакеров, понять их мотивацию и даже предсказать будущие атаки.

Так же, как при расследовании серийных преступлений, специалисты по криминальной психологии анализируют цифровые поведенческие паттерны:

– стиль написания сообщений, грамматические особенности;

– выбор целей: банки, школы, госпитали, это многое говорит о мотивах;

– характер атаки – стремление к демонстрации, насмешки, оставление подписи указывает на нарциссические черты.

Криминальные психологи участвуют в анализе мотивационной базы преступлений. Если мотивом служат деньги, значит, атакуют финансовые системы; месть или идеология – тогда мишенью могут быть госструктуры или конкретные организации; мотивом является жажда признания – возможны публичные действия, публикации, утечки данных.

Следует помнить, что киберпреступность – это не просто сбой в защите или лазейка в коде. Это прежде всего симптом психологических и социальных процессов, которые выходят за пределы компьютеров и интернета. За каждым взломом, фишингом или вирусом стоит человек со своими страхами, амбициями, потребностями и травмами. И пока технологии развиваются, растет и соблазн использовать их во вред.

Но возникает вопрос: что может сделать общество, чтобы остановить рост киберпреступности?

Ответ лежит не только в новых антивирусах и киберпатрулях, но и в человеческом подходе, когда необходимы:

– повышение цифровой грамотности, особенно среди подростков, для которых онлайн-мир часто более реален, чем офлайн (чем больше человек понимает риски, тем труднее его обмануть);

– психологическая поддержка молодежи, программы, развивающие саморефлексию, эмпатию и социальные навыки, могут удержать подростков от ухода в темные уголки интернета;

– развитие этичного хакерства, то есть вовлечение одаренных юношей и девушек в легальные сферы кибербезопасности, соревнования CTF (Capture The Flag), хакатоны и волонтерские проекты.

В будущем границы между «хорошими» и «плохими» хакерами, между преступлением и экспериментом будут становиться все более размытыми. Но выбор всегда останется за человеком.

Казбек АХМЕТОВ,

психолог, докторант КазНУ им. аль-Фараби