Традиционное стремление казахстанских родителей обеспечить детям лучшее будущее в последние годы стало питательной средой для масштабного мошенничества. Об одной из схем мошенничества в образовании мы узнали недавно на примере учебного центра, который использовал доверие родителей для миллиардных хищений.

Нашумевшая история с внезапно закрывшимся образовательным центром «Tesla Education» стала лишь вершиной айсберга в серии схожих скандалов. Она обнажила не просто частные случаи недобросовестности, а отлаженную систему, позволяющую небольшим компаниям собирать миллиарды тенге с тысяч семей, а затем бесследно исчезать.

Анализ этой схемы показывает, что ее успех строился на трех ключевых элементах: эксплуатации социальных уязвимостей, мутной финансовой механике и системных пробелах в законодательном контроле.

Организаторы таких финансовых афер играли на надеждах и уязвимостях. Tesla Education функционировала на образовательном рынке с 2018 года, охватив 12-ю филиалами Алматы и Астану. Считалось, что данный центр не только самый известный, но и самый надежный. Поэтому от желающих не было отбоя, в итоге десятки тысяч людей определили сюда своих детей.

На начальном этапе схемы они стремились привлечь максимальное число клиентов, обещая «золотые горы», достигая желаемого за счет грамотно выстроенного маркетинга и давления на болевые точки родителей.

1. Их привлекал соблазн гарантированного успеха. Центры вроде «Tesla Education» предлагали не просто услуги репетиторов, но и «ключ» к ряду престижных учебных заведений. Обещание высших баллов на ЕНТ и «социального лифта» для ребенка оказывалось мощнейшим мотиватором для семей, готовых вкладывать в образование последние средства.

2. Причем для аккумуляции крупных сумм использовались агрессивные финансовые условия, применяя модель принудительной предоплаты за весь учебный год или даже два года вперед. Платить помесячно, распределяя финансовую нагрузку, было невозможно. А чтобы смягчить психологическое сопротивление, родителям предлагались «огромные скидки» (до 40-50 процентов) за единовременную оплату, что маскировало риски под выгодную сделку.

Создавалась видимость надежности – потенциальных жертв привлекали презентабельными офисами в Алматы и Астане, доброжелательный персонал предлагал профессионально составленные договоры. Обман был не очевиден. Конечно, эта внешняя легитимность деятельности образовательных центров усыпляла бдительность, особенно на фоне реально работавших на начальном этапе занятий. Пострадавшие впоследствии отмечали, что дети были довольны первыми уроками. Это, в свою очередь, укрепляло доверие.

Действовал механизм так называемого «финансового насоса» и этот элемент схемы был техническим и наиболее коварным. Доверчивость родителей превращалась в легализованный финансовый поток, который было сложно остановить. Ради будущего детей ничего не жалко!

1. Ключевую роль играло предложение так называемой «рассрочки». На практике маскировка под рассрочку выглядела как классический потребительский кредит, который родители оформляли через банк-партнер. Однако, вопреки логике, где рассрочка следует за получением услуги, здесь же деньги перечислялись учебному центру единовременно за еще не проведенные занятия. Таким образом, родители оказывались в долгу перед банком, а центр получал всю сумму авансом.

2. В схеме прослеживается безответственность и негативная роль банков, выступающих в роли финансовых посредников. Они переводили полную стоимость услуг продавцу, который еще не приступил к их исполнению, что аналогично оплате товара еще до его полной доставки. В связи с этим сегодня возникают закономерные вопросы: как банки проводили проверку контрагента, соблюдались ли процедуры оценки рисков и противодействия мошенничеству?

3. Таким образом, получив с банковских счетов сотни миллионов тенге (как предварительно известно, суммы в среднем от 550 тысяч и выше с каждой из более чем 1 700 семей), мошеннические структуры не инвестировали быстро изъятые средства в развитие. Деньги выводились, а компания накапливала налоговые задолженности и т.п., что было предвестником краха.

 Финал для родителей был неожиданным. В СМИ появилось сообщение, что если 17 ноября дети посещали занятия, то 18 ноября астанинский центр вывесил на заборе объявление: «По определенным причинам учебный центр прекратил свою работу! Приносим извинения за неудобства!». Вот так вот. Хотя тревожные звоночки были – преподаватели стали часто меняться, зарплата выдавалась не вовремя, порой занятия вели студенты…

Теперь уже можно сделать выводы, что схема стала возможной благодаря эксплуатации существующих системных слабостей в регулировании рынка частного дополнительного образования в Казахстане. Использование правового ваку­ума и слабость контроля при входе на рынок мошенникам было на руку. На момент совершения описанных действий (до конца 2025 года) для открытия учебного центра не требовалось сложных лицензий или регулярной государственной аттестации, подобной той, что предусмотрена для школ и вузов. Пробелы в «Правилах государственной аттестации организаций… образования» позволяли создавать и быстро масштабировать проекты без должной проверки.

1. Все это создало трудности привлечения виновных к ответственности, хотя согласно нормам защиты прав потребителей даже ликвидация юридического лица не снимает ответственности с учредителей: на них может быть возложена субсидиарная ответственность.

Но на практике сбор доказательств, установление конечных бенефициаров (особенно при использовании схем с несколькими юридическими лицами, как это предполагается в случае «Tesla»), и взыскание средств делает процесс долгим и сложным. За первыми индивидуальными заявлениями, оставленными без должного реагирования, только лишь шум, поднятый в социальных сетях и коллективное обращение более 70 человек привело к возбуждению уголовного дела.

Безнаказанность создала эффект домино: схема оказалась настолько успешной, что породила множество подобных клонов. По данным депутата Мажилиса Мурата Абенова, на рынке действовало около 10 однотипных проектов, использовавших аналогичную модель.

И действительно, схожие скандалы уже возникали вокруг подобных центров «Gasyr Foundation School» и «Meta Study». Такая повторяемость инцидентов указывает на системную проблему, требующую не разбора отдельных случаев, а пересмотра подходов к регулированию всей отрасли.

2. Поэтому мошенническую схему, жертвами которой стали тысячи казахстанских семей, нельзя назвать случайностью. Это результат расчетливого соединения финансовых манипуляций и правовой неопределенности. Мошенники эксплуатировали самое ценное – социальный запрос и естественное желание родителей дать детям качественное образование.

И чтобы поставить заслон таким случаям, помимо ликвидации последствий, возврата похищенных средств пострадавшим, требуются системные меры, включая усиление контроля за деятельностью подобных частных образовательных центров, ужесточение контроля за их финансовой прозрачностью и ответственностью банков-партнеров, и, конечно же, повышения финансовой грамотности населения.

Только так можно восстановить подорванное доверие и защитить сферу образования от превращения в поле для финансовых афер.

Своим мнением по этому случаю поделился депутат Мажилиса Мурат Абенов: «Под видом «честного бизнеса» в сфере обучения и воспитания детей появилось много преступных групп, которые изначально нацелены на воровство и мошенничество. Не является ли это финансовой пирамидой? Есть схожие элементы: слишком агрессивный таргет и массовое привлечение клиентов. Просто разместить и обучать одновременно три тысячи детей в Алматы очень сложно. Возможно, что не собирались обучать. Нужно проверить, нет ли элемента вовлечения через финансовое стимулирование посредниками, которые бы получали свои бонусы.

Также проверить, не является ли эта схема формой банковского мошенничества. Несколько потерпевших говорят о том, что оформляли рассрочку через Каспий. Была ли проверка платежеспособности? Была ли биометрия? На какие счета уходили деньги? Проверяла ли АНТИФРОД система банка?». Депутат Ирина Смирнова: «Знаете, друзья, что интересно, по вопросу посещения старшеклассниками курсов Tesla ed. по подготовке ЕНТ? То, что на эти курсы учеников отпускали с уроков. Из школы. Государственной. А как программа? Как оплачивали часы учителям, которые не проводили свои уроки? Считаю, нужно провести анализ, из каких школ ученики на этих курсах. Сколько там из государственных и частных школ учеников? Вот это и будет картина качества образования!». В своем отзыве Ирина Ким тоже признает: «Такая практика есть во многих школах. Ученик старших классов приносит справку, что занимается на курсах, и может не посещать некоторые занятия. Это удобно родителям и детям, чтобы зря не просиживать уроки, которые ничего не дают или дают не тот уровень. Итог устраивает всех. Школа получает рейтинговые баллы, ребенок хорошо сдает ЕНТ и проходит на грант, родители не платят за учебу в вузе».

В сфере образования накопилось много, очень много проблем. И в сегменте частного образования – особенно. Это требует пристального внимания, и конечно же, действенных мер.

Асия НУРИМБЕТОВА