В августе 2018 года исполнилось 350 лет со дня рождения выдающегося казахского поэта, государственного деятеля Бухара-жырау. Не только родственные чувства заставили меня обратиться к осмыслению его жизни и творчества, но и необходимость обращения, как ученого, к воспоминаниям об истории моего народа.

Воспоминания важны для того, чтобы каждый, живя настоящим, задумывался о будущем, помня о прошлом. Ведь «человечество беззащитно лишь там, – как в свое время отметил видный австрийский писатель, лауреат Нобелевской премии (1981) Элиас Канетти, –  где у него отсутствуют опыт и воспоминания».

Отец будущего поэта – Калкаман-батыр, происходивший из ответвления алтынторы рода каржас племени аргынов, был видным батыром, предки которого (Анай-батыр, Жолымбет-батыр и др.) относились к знатным родоначальникам, старшинам и биям казахского народа. Известно, что Калкаман-батыр принимал самое активное участие в сражениях против калмыков и джунгар. «Предводитель войска Тауке хана Калкаман-батыр, –  отмечал в этой связи известный исследователь жизни и творчества Бухара-жырау С.И. Джаксыбаев, –  погиб во время сражения с калмыками и похоронен на берегу соленого озера, находящегося в 70 км к западу от города Павлодар, и после этого озеро названо его именем» [1, с.8].

Согласно одному из преданий, местность Сункария (по другим сведениям – урочище Елибай) вблизи города Бухара в 1668 году стала местом рождения будущего выдающегося государственного деятеля и поэта – Бухара-жырау. Следует отметить, что город Бухара оставался одним из ведущих научных и культурных очагов Центральной Азии и на рубеже XVII и XVIII веков. Предание свидетельствует, что имя рожденному, следуя старинной тюркской традиции, дал знаменитый казахский мудрец Әнет-баба (1626-1723), к которому обратился счастливый дед – Жолымбет-батыр, для имянаречения младенца:

Если ты родился в Бухаре,

Пусть имя твое будет – Бухар.

Пусть скакуном твоим будет тулпар,

Пусть звонким будет твой голос,

И народ внимательно внемлет ему.

Исследователями, изучающими жизнедеятельность Бухара-жырау, как известно, выдвигаются разные версии о датах его рождения и смерти. Например, в фундаментальном труде «Казахстан. Национальная энциклопедия»  указываются следующие годы рождения и смерти Бухара-жырау – 1693-1787 [2, с.470].

Во втором томе широко известного энциклопедического труда «Қазақ совет энциклопедиясы» (1973) же указаны другие даты рождения и смерти Бухара-жырау – 1668-1781 [3, б.456]. Исследователями многотомного научного проекта «Қазақтар. Көпшілікке арналған тоғыз томдық анықтамалық» также приводятся аналогичные данные рождения и смерти поэта – 1668-1781 [4, б.80-81].

По данным видного казахского писателя Мухтара Магауина, занимавшимся целенаправленным изучением творчества поэта на протяжении многих десятилетий, Бухар-жырау родился предположительно в 1668 году, умер в 1781 году [5, с.122].

В поддержку вышеуказанного года рождения Бухара-жырау, важно также привести данные из текста постановления Кабинета Министров Республики Казахстан №119 от 17 февраля 1993 г. «О подготовке и проведении 325-летия со дня рождения Бухар-жырау Калкаманулы» в котором отмечается: «Кабинет Министров Республики Казахстан постановляет: 1. Поддержать предложение главы Карагандинской областной администрации, а также обращение группы деятелей культуры и науки, опубликованные в газете «Егеменді Қазақстан» (от 6 июня 1992 г.), о проведении в 1993 г. юбилейных мероприятий, посвященных 325-летию со дня рождения Бухар-жырау Калкаманулы».

Одно из преданий гласит, что Бухар с самого рождения был «мылқау бала»,  «сакау», – глухонемым. Но однажды, в пустом ауле,  у места, где доили кобылиц, семилетнего мальчика, в отсутствие родителей, уехавших на похороны родственника, подхватил смерч. Объятый неведомо откуда налетевшим порывом ураганного ветра, мальчик запел, причем из его уст безостановочно полилась песня. Когда ветер стих, глухонемой не только стал слышать, но и заговорил не простой речью, а стихами [6, с.37].

Со слов же родных потомков поэта, опечаленного 9-летнего ребенка из-за ухода родителей на большой той и уснувшего в загоне для скота, разбудил Кыдыр-ата, святой старец, который, по казахским поверьям, оберегает народ, приносит удачу и счастье. После непродолжительной беседы, Кыдыр-ата спросил мальчика, какой бы он выбрал в жизни путь: путь к богатству или путь к знаниям. Бухар пожелал выбрать дорогу к знаниям, и в ответ благодарный старец просит мальчика открыть рот и смачивает своей слюной ему уста. Обрадованный мальчик отправляется на той, где перед ошеломленными родными и гостями, почувствовав прилив радости и необыкновенного вдохновения, заговорил и притом стихами. Согласно народным легендам, тем самым осуществилась передача выдающегося поэтического дара, когда талант может обретаться людьми после встреч с Кыдыр-атой, посредством передачи им некоей жидкости (вина, молока, слюны и др.).

Конечно, этот ранний период жизни поэта окрашен легендарным ореолом, но такие легенды, пусть по-своему и символичные, не могли возникнуть на пустом месте, и они, бесспорно, убеждают и в том, что в повседневной жизни Бухар говорил поэтическим слогом.

Небезынтересно в этой связи отметить, что выдающийся физик, автор теории относительности  Альберт Эйнштейн (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%B9%D0%BD%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B9%D0%BD,_%D0%90%D0%BB%D1%8C%D0%B1%D0%B5%D1%80%D1%82#cite_note-46)  в детстве также долго не мог научиться говорить. Но медленное речевое развитие, по авторитетному мнению видных психологов современности, позволило ему сохранить свежесть восприятия при наблюдении за теми повседневными явлениями, которые другие люди рассматривали как нечто само собой разумеющееся. «Я же развивался интеллектуально так медленно, – отмечал и сам Альберт Эйнштейн, – что пространство и время занимали мои мысли, когда я стал уже взрослым. Естественно, я мог глубже проникать в проблему, чем ребёнок с нормальными наклонностями» [7].

Впоследствии Калкаман-батыр по рекомендации Әнет-бабы отдает сына, рвавшегося к знаниям, на учебу в медресе Көкілташ в городе Бухара, который он окончил в 1702 году [8]. В дальнейшем Бухар, в котором пробудилась неутолимая жажда познания, продолжает свою учебу в высшем ведущем мусульманском учебном заведении Сирии – в Дамаске, духовном и культурном центре и родине прославленных ученых. После окончания этого учебного заведения, в 22-летнем возрасте уже сформировавшимся ученым Бухар возвращается в родную Бухару, где эмир принимает его на должность своего главного советника [1, с.9].

Но через некоторое время Бухар переезжает в город Туркестан, столицу Казахского ханства, где ему была предложена должность мудариса (исламского ученого, преподавателя медресе, как знатока мусульманской юриспруденции и этико-правовых норм ислама) в медресе города Карнак, расположенном вблизи Туркестана. В этом медресе ученики, помимо богословских учебных предметов, изучали арабский, персидский и тюркский языки. Исследователями отмечается, что Бухаром в программу обучения медресе были введены такие новые учебные дисциплины, как илм усуль аль-фикх (законодательное право), аль-фараиз (наследственное право), мантик (учение о логике, мышлении, словесной дискуссии) и нахв (углубленное изучение грамматики арабского языка). Кроме того, чтобы ученики лучше понимали основные правила мусульманского шариата, Бухар, в совершенстве владевший искусством речи, и в повседневной жизни говоривший стихами, излагает их содержание ритмичными песнями на казахском языке [1, с.10; 9, с.40, 47].

Бухар-жырау, проживший долгую жизнь, стал свидетелем многих знаменательных исторических событий. Он был одним из влиятельных биев при хане Аз-Тауке (1680-1718), выдающимся государственном деятеле Казахского ханства, входя в его близкое окружение. Будущий поэт участвовал вместе с Толе би (1663-1756), Казыбек би (1667-1763) и Айтеке би (1644-1700), прославленными носителями и эталонами мудрости и справедливости, в составлении знаменитого Свода законов «Жеті жарғы» («Семи установлений»), который в 1710 году был одобрен на Каракумском съезде казахских биев Старшего, Среднего и Младшего жузов.

Текст «Жеті жарғы», уходящий корнями в глубь веков, содержал нормы административного, уголовного и гражданского права, а также положения о налогах, семье и браке, землепользовании, спорах собственности, охватывая важнейшие стороны жизни казахской кочевой цивилизации. «Уникальность казахского права «Жарғы» состояла в том, что оно, рожденное в рамках кочевой цивилизации, воплотило в себе многие ценностные черты и оптимумы человеческих мечтаний и человечности этой эпохи, – отмечал выдающийся казахский правовед, академик С.З. Зиманов. – В этом плане оно по праву может и должно занять достойное место в мире исторически значимых правовых систем» [10, с.179-180].

Годы правления Аз-Тауке хана, объединившего в единое целое казахские племена и роды, занимают особое место в истории казахского народа, так как были «Золотым веком», не только укрепившим государственные институты Казахского ханства, но и экономику, социальные основы Степного края. При этом «Золотой век» в истории казахского народа связывался не с войнами и победами в них, или обилием и сочностью пастбищного пространства и мирного его освоения, а с авторитетами народовластия и правосудия. Примечательно в этой связи, что из всех сфер общественно-управленческой жизни Казахского ханства выделялись особенно сфера правосудия, и связанная с ней законность, которая была и оставалась во все его времена и эпохи идеалом и неизменным нравственным критерием жизнедеятельности казахского кочевого общества [10, с.174].

В одном из преданий говорится о том, что лишь Бухар помог Аз-Тауке хану, потерявшему любимого сына, победить скорбь, и вылечить его душу. «Приподнимая голову ослабевшего от голода хана, он сам кормил его», находя сокровенные слова, глубоко передающие его переживания [11, с.84]. Об этом свидетельствуют и строки самого поэта, обращенные к знаменитому хану:

Смерть – удел живущих, приходит она всегда,

Противиться воле Аллаха не следует никогда.

Толе, Казыбек, огромная вся орда

Просят, чтоб в твой желудок попала все же еда.

Не противься воле Создателя –

И дела твои поправятся навсегда.

После правления Аз-Тауке хана, Бухар жырау входил в близкое окружение Кайып хана (1650-1719), Абулхаир хана (1693-1748), Болат хана (год рождения неизвестен – 1729), первого хана Среднего жуза – Самеке хана (1660-1737), Абулмамбета хана (1690-1771), играя важную роль в разрешении крупных проблем жизни казахского народа. Но впоследствии, не найдя общего языка с окружением ханской ставки, занятым тщеславными замыслами, неизменной интригой, заботами о личном своекорыстном преуспевании, поэт, которого угнетало забвение властью насущных нужд народа, уходит с ханской ставки в Туркестане, и переселяется в урочище Далба (юго-западнее Баянаульских гор) среди потомков своего прадеда Алтынторы – сына знаменитого Аная батыра.

Дальнейшая жизнь жырау, принимавшего близко к сердцу несправедливости мира, до исторической встречи с Аблай ханом проходит в скромных житейских делах и заботах. Поэт, для которого превыше всего – служение общественному благу, дает самую суровую оценку негативным явлениям социальной жизни своего времени, и, обличая алчность и корыстолюбие тягостного безвременья, находит горькие слова, полные скорби и печали:

Ах, времечко ты, время,

Туманы – как зимовище.

На всем – тень подозренья,

Вокруг телки-заморыши –

Дождись попробуй помощи!

Не сваты – а прислужники,

Не сваты – а двурушники.

О, время, что замешено

На лести и подачках!

Не аргамаков бешеных –

Лишь стригунки на скачках.

Повергший ниц жигитов,

Век злобы и наживы,

Состригший, словно бритва,

У аргамаков гривы.

Теперь сравнялись с ними

Лошадки беспородные.

И без скотины ныне

Жигиты благородные.

Бухар, как и другие жырау, прославившие казахскую литературу XV-XVIII вв., был мудрым наставником ханов. Ведь издавна к слову жырау, исполнявших также множество социальных функций в кочевом обществе, внимательно прислушивались в народе, с ними советовались по важнейшим вопросам жизни народа. Порой их почитали больше, чем самих ханов, т.к. жырау, обладавшие даром ясновидения и пророчества, слыли абызами –самыми мудрыми, вещими среди соплеменников, обладая знаниями, недоступными прочим смертным, в том числе и о послезавтрашнем дне. Жырау, хранившие в себе тайны бытия рода человеческого, как ярко показывает жизнь Бухара, объясняли таинственные явления природы, толковали сны, разъясняли различные народные приметы, предсказывали ход политических, социальных и иных процессов.

По народным преданиям, когда Абылай и предводители ополчения собирались в поход, они шли к жырау. И жырау, чаще других Бухар, провидя исход, разрешал или запрещал осуществить задуманное. Жырау не только имели «право совета» при хане, за ними было решающее слово. При этом не только хан и его военачальники, но и предводители казахского ополчения обращались к ним за советом: «Раз Кабанбай, Богенбай и другие батыры прибыли в (ставку) Аблая, – говорится в одном из преданий. – Они пошли к Бухару послушать, что он скажет, спросить, каков будет поход. И только когда Бухар разрешил, сели на коней» [6, с.31]. 

Так, согласно преданию, Абылай хан наибольшее уважение и даже страх испытывал именно «перед Бухаром-прорицателем, в вещей песне раскрывающим людям будущее. Бухар предсказывал Аблаю маршруты и счастливые дни походов, толковал ханские сны» [6, с.36].

В частности свидетельством веры Абылай хана в магическую силу предсказаний Бухара является прорицание жырау Абылай хану о судьбе разведывательных отрядов Джанатая и Богенбая, записанное Чоканом Валихановым: «Аблай-хан, в одном набеге на джунгаров отправил вперед для разведывания 1000 человек, разделив на два отряда под начальством двух храбрых батыров: карабужур канджигалинца Джанатая и из того же рода Богенбая – старшего. Батыры долго не возвращались; Аблай начал беспокоиться не на шутку; о судьбе батыров спросил у барда (певца) своего Бухара-джирау: «Что случилось с моими молодцами и отчего они так долго не возвращаются?». Бухар отвечал:

«Джанатай пройдет через Талкын, Богенбай пройдет Кульджаном. А Хан-Баба назад прибежит. У Джанатаева Талкына проходы тесны и опасны». Джанатай мой в беду попался, думает Аблай. «Джанатай пойдет, пройдет в улусы и возьмет, от края оторвет. Джанатаем взятую белолицую девицу хан Аблай-султан да возьмет». Сам Аблай говорит, что только однажды, именно тогда, когда сбылось это предсказание, ему казалось, что от радости макушка его задевает небо» [12, с.216].

Действительно, как и предсказал Бухар-жырау, Джанатай миновал Талкын, военную крепость около Хорезма. Богембай попал в засаду, но, проявив ловкость и отвагу, как и батыр Кульджан, вырвался из рук врага. Бывший с ним хан Баба, сын знаменитого Барака, поплутав в степи, вернулся назад.

Ведь истинный поэт, по утверждению аль-Фараби, видит и слышит то, что недоступно зрению и слуху обыкновенных людей. При этом особый дар поэтической импровизации Бухара, поражавший многими прозрениями в будущее, в народе считали вещим. Современники поэта считали, что у Бухара волшебный язык, отмечал первый биограф и собиратель творческого наследия Бухара-жырау, известный казахский просветитель, кровный родственник поэта по материнской линии,  Мәшһүр Жүсіп Көпеев (1858-1931), он будто бы не говорил никогда просто, а всегда стихами, в рифму [13, с.114].

При этом поэт, «Әулие көмекей» («Святая гортань»), как Бухара-жырау называли в народе, обладал уникальным даром превращать в поэзию всё, что он видел, чувствовал, ощущал. «Во времена Бухара вплетение импровизированного стиха в повседневную разговорную речь было характерным для всех, – в этой связи отмечается исследователями. … В таких условиях только особая импровизаторская одаренность могла выделить и выделила Бухара, на что и указывает прозвище «Әулие көмекей» [6, с.37-38]. Примечательно, что никого из предшественников, ни из современников Бухара и впоследствии никого из казахских поэтов не называли в народе этим трепетным словом «Әулие көмекей».

Золотой страницей в жизни казахского народа названа встреча Бухара-жырау с ханом Абылаем, видевших свое общее призвание в том, чтобы верой и правдой служить своему народу в годы одного из самых труднейших периодов в его истории.  Бухар-жырау, поражавший соплеменников необъятной эрудицией, совершенством поэтической мысли и величием характера, прожил уже шестьдесят лет нелегкой жизни, когда среди правителей казахских жузов выдвинулся султан Абылай, приблизивший к себе знаменитого поэта. Бухар-жырау увидел в Абылай хане историческую личность, обладавшую огромной внутренней силой, смело шедшую избранным им путем, увлекая за собой многочисленные казахские роды и племена. В одном из посвящений Аблай хану поэт говорит:

Сидя на золотом троне,

Объединил все три жуза.

Сиротам, вдовам и бедным

Не делал никакого зла.

Справедливость была твоим лозунгом

Лишь добрыми делами отличался ты.

С приходом к власти Абылай хана Бухар-жырау, на плечи которого также легло нелегкое ответственное бремя – «восстановить связь времен», возвращается к государственным делам. Во времена грозных испытаний, выпавших на долю Алаша, для жырау на первом плане стоят национальные интересы, объединение разрозненных племен Алаша. Являясь главным советником хана и одним из авторитетнейших биев, Бу­хар-жырау, отличавшийся независимостью суждений, играл важную роль в разрешении крупных проблем жизни казахского народа. «Он был не только акыном, –отмечал в этой связи видный казахский литературовед Исмаилов Е., – но и вершителем судеб страны по очень многим вопросам» [14, с.45]. С этого времени Бухар был признан не только всеказахским жырау, но и стал наставником султана Абылая, а с 1771 года – главным советником хана Среднего жуза Абылая. Оба они, движимые патриотическими чувствами, мечтали об объединении многочисленных казахских племен в единое сильное государство.

Бухар с поразительной проницательностью угадал политический гений Аблая, искренне поверив в его дар, как выдающегося государственного деятеля. Все творения Бухара-жырау, адресованные Абылаю, по словам Мухтара Магауина: «по сути, посвящены всему народу Алаша. Эти искрометные, всегда несущие правду произведения быстро распространялись в стране, заучивались людьми; они не только восхваляли Абылая, но и поднимали дух казахов, служили укреплению национального самосознания, способствовали единению народа» [15, с.182-183].

Взошла звезда удачи над тобой,

И повалил народ к тебе толпой,

И Алаши, твой каждый жест любя,

Взирают, как на Бога, на тебя.

Кого накажешь, а кого простишь.

И жизнь твоя – как утренняя тишь.

До поднебесных, голубых высот

Могущественный голос  достает.

Разрабатывая основы дипломатической стратегии государства, Бухар, на основе детального осмысления геополитического положения и перспектив исторического развития Казахского ханства, советует Абылай хану выбрать путь мира и нейтрального самостоятельного политического развития страны, избегать крайностей и авантюризма во внешней политике [16, с.103-113]. Благодаря активной внутри- и внешнеполитической деятельности Абылай хана при всемерной поддержке Бухара-жырау, ратовавшего за политику сохранения мирного сосуществования и тесных дипломатических отношений с могущественными соседями - Российской империей и Цинской империей (Китаем) – самым большим государством Азии, Казахское ханство превратилось в относительно мощное и единое государство.  

И, прежде всего, Бухар-жырау всегда указывал на необходимость мира с Россией. Например, согласно одному из народных преданий, однажды Абылай собрал войско, чтобы напасть на русские пограничные крепости. Бухар-жырау выступил против этого плана, старался остановить хана, не отступавшего от своего первоначального военного плана.

Откуда смелость взял, чтобы смеша детей,

Запальчиво идти на штурм крепостей?

Ты жалок и смешон с затылка до пяты –

И пятки Кабанбая ведь не стоишь ты.

Ты вздора не мели, воришка, мелкий плут,

На русских не зови в поход наш мирный люд!

После этих гневных слов, высказанных в лицо Абылай хану, Бухар покинул его и со своими приближенными перекочевал к большому соленому озеру недалеко от Иртыша. Поставив юрту, он находился здесь до тех пор, пока Абылай хан не послал к нему людей с сообщением, что отказывается от намерений военного похода.

Необходимость мирной политики Абылай хана, установления доброжелательных отношений с соседями отражают и следующие строки Бухара-жырау:

Нет жарче костра, коль из колючки зажжен,

Нет лучше калмычки средь самых прекрасных из жен.

И лучшей земли, чем казахская, помните, нету.

И имейте друзей по всему необъятному свету!

Аблай хан со своей стороны увидел в лице поэта глубокого мыслителя, подлинного певца своего народа, подлинного выразителя его дум и чаяний. И, зная истинную цену суеверному уважению, с каким его подданные относились к Бухару, Абылай хан прибегает к услугам своего советника для налаживания отношений с вышедшими из-под власти хана племенами и родами Алаша. Ведь и Бухар-жырау мечтает об объединении разрозненных племен ка­захского народа под началом единого сильного государ­ства с одним центром. Поэтому, считая Абылай хана спо­собным претворить в жизнь эту мечту, Бухар-жырау вся­чески поддерживает его в своих действиях и песнях, ве­дет неустанную борьбу за укрепление сильной и авторитетной централизованной ханской власти. И авторитет Бухара-советника признается Абылай ханом, как «нечто узаконенное обычаем и неоспоримое, – отмечается исследователями. – Словом, влияние Бухара на хана было так велико, что от него во многом зависела ханская политика» [15, с.182].

Мечтая о светлом будущем своего многострадального народа, Абылай хан и Бухар-жырау смогли с честью взять на себя возложенную временем великую историческую  ответственность и исполнить свой сыновний долг перед страной. «Если неслучаен выход на историческую арену такого гения как Абылай, когда все помыслы и стремления казахского народа слились в одно русло, – пишет Мухтар Магауин, – то и появление в этот период на общественно-политическом Олимпе Бухара-жырау – непревзойденного мастера слова, мудрого выразителя гордого алашского народа, следует считать закономерным явлением» [15, с.182].

«В истории национально-освободительных войн против джунгар, происходивших в 1699-1750 годах, не было крупнее общественно-политических деятелей, чем Аблай хан и Бухар-жырау, – отмечает также исследователь жизни и творчества поэта Танашев Ныгмет. – В истории нет Аблай хана без Бухара-жырау. Их имена неразрывно связаны с историей национального государства и военного строительства» [17, с.2].

Будучи очевидцем сильного, свободного государства казахов при хане Аз-Тауке, Бухар-жырау с болью наблюдает, как всего лишь через полвека Казахское ханство «в годы великого бедствия» начинает распадаться на отдельные части, которыми управляют джунгарские (ойратские) правители. Мы видим во многих толгау поэта, главного идеолога Казахского ханства, посвященных Абылай хану, искренние гражданские чувства, глубокую любовь к Родине и скорбь за ее судьбу в годы тяжелых испытаний [18, с.122]. Пожелания хану высказываются без всякой утайки о темных и мрачных сторон трагической действительности времени. При этом Бухар-жырау указывает не только на кровавую жестокость войны, но и на ее развращающее влияние на народы, влекущее за собой моральное одичание и запустение человеческой культуры.

Будучи человеком гордого и независимого нрава, он, как советник хана, стремился активно влиять на политику Абылай хана, прямо высказывая свои мысли о сбережении народа. «Сколько бы ханы, султаны ни мнили себя всесильными, сколько бы они ни кичились своей властью, – отмечал в этой связи известный казахстанский поэт и литературовед Хажим Джумалиев (1907-1968), – однако в истории решающей силой остается народ. Это небезопасно забывать, – полагает Бухар. … Бухар делает из своих наблюдений над жизнью мудрый вывод: сила в народе. «Сколько ни говори, не удержится власть хана, если против него пойдет народ», - считает Бухар» [19, с.127].

Прочна власть владыки, когда год за годом

Он правит, живя в единенье с народом,

Надежен у хана наследственный трон,

Когда он любовью людей огражден.

Говоря о необходимости бережного и чуткого  отношения Абылай хана к народу, без которого он не совершил бы и сотой доли своих начинаний, Бухар-жырау обличал его деспотичность, требуя постоянного внимания к народным нуждам («Я говорю», «Позаботься о своём народе» и другие стихотворения).

Ты, Абылай, ты не сердись, суров,

Ведь положу на чашу я весов

Твою обиду, боль преодолев,

Но не мечи ты на меня свой гнев.

Ты, с русскими воюя, Абылай,

Вражды к степям родным не вызывай,

С народом не живи ты во вражде.

Певца, как я, ты не найдешь нигде,

Который в девяносто с лишком лет

Еще поет, в чьих песнях ты воспет.

С другой же стороны, Бухар-жырау требует и единодушного признания народом сильной и справедливой власти хана, говоря о необходимости родового и племенного единства Алаша, сплоченности всех поданных Абылай хана в целях построения единого государства. В знаменитом «Пожелании» поэтом отмечается:

«Девятое пожелание –

пусть ваш торе не лишится трона».

При этом для Бухара-жырау не существовало деления окружающих его лиц на великих, «исторических» личностей и людей обычных. Он не испытывал чувства трепетного благоговения по отношению к знаменитым историческим деятелям, но не стремился и снижать их авторитет, необходимый для построения единого государства в условиях постоянной реальной угрозы со стороны джунгарских и цинских завоевателей. Все  они, включая самого Абылай хана и его великих батыров, для поэта, прежде всего, люди со всеми присущими им человеческими качествами - достоинствами и недостатками. И именно поэтому окружающие Бухара люди интересны ему, в первую очередь, истинными человеческими чертами. Так, рассказывая Абылай хану о героическом прошлом Алаша, жырау прямо говорил ему в лицо:

До тебя я был покровителем семи ханов Алаша.

Был другом высокорослого храброго Есим хана

Ты же не стоишь даже мизинца его.

Время Бухара-жырау, непосредственного участника современных ему исторических событий, совпало с трагическим переломом в истории казахского народа. На плечах поэта лежало тяжелое бремя – сохранения связи времен, единения народа, на котором лежит основная тяжесть исторических преобразований. Человек своей эпохи, с ее особенностями, бедами, подвигами и идеалами, Бухар занимает передовую по тем временам позицию, поскольку главное для него – сплоченность и независимость казахского народа. Оба эти условия сохранения народности Алаша поэт понимает и утверждает в духе своей эпохи.

Во-первых, сохранение Казахского ханства, как основы единства родного народа; набеги, походы, а если не хватает сил обороняться, то откочевки, как средство обеспечения мирной жизни народа.

Во-вторых, - это мир и согласие в самих казахских племенах и родах, как ключевых факторов для независимого существования Казахского ханства. Мысль о пагубности племенных и родовых раздоров многократно высказана в произведениях Бухара-жырау  «Пожелание», «Это, это утки, это утки», «Эй, Абылай, когда я тебя увидел», «Старинный друг не будет врагом» и др. [6, с.44].

Поэтому Бухар-жырау, как истинный патриот своего многострадального народа, призывает соплеменников к единству, как основе основ самой жизни, утверждая духовные основы, которые помогут Алашу выстоять, сохранить себя в самые трудные, трагические годы его многовековой истории.  Ведь там где единство, всюду будет жизнь – «Бірлік бар жерде тірлік бар», – такой завет оставили нам предки. Основная мысль многих толгау поэта, как девиз всего его творчества – сила народа в сплоченности, в единении не на какое-то время, не на время опасности, а навсегда:

Видишь в небе уток стаю?

Я гляжу, и мне завидно,

Дружно как они летают.

Так и нам давно уж, видно,

Поступать казахи нужно,

Кочевать давайте дружно,

Меж собой объединитесь,

Не богатством, этой дружбой

Первым делом вы гордитесь…

Пусть враг обходит вас всё время стороной –

Вы – братья по крови от матери родной!

В одном из толгау, посвященном Абылай хану, Бухар-жырау также подчеркивает, отмечая Абылай хана, как доблестного героя, проявляющего небывалое мужество в борьбе с врагами, как подлинного предводителя казахского народа, сплотившего три единокровных жуза Алаша. Поэту дороги «кең Абылай» («щедрый Абылай»), «кең батыр» («милосердный батыр»), «қалың ел», т.е. свободные от чужеземного гнета соплеменники, объединенные ханом. Поэтому Абылай хана жырау называет «аям», «кең аям» – «моя опора», т.к. увидит в нем того хана, вокруг которого сплачивается народ, хана, собирающего всеказахское ополчение, совершающего походы. «Доблестен и славен для Бухара хан-военачальник, и именно таков для него Аблай» [6, с.44].

Бухар-жырау по достоинству оценил заслугу Абылай хана в построении единого государства, восстановлении территориального единства обширного казахского края и осуществлении коренных преобразований в управлении Казахским ханством. При этом мудрость и величие Абылай хана, Бухар видит в его живой связи с народом, проникновенном понимании им народных настроений и дум:

Хан будет хорош, когда сведет

В семью единую свой народ.

Тогда будут все уважать его,

Достойного пояса своего.

Выдвигая на первый план в деятельности Алаша его единство, необходимость внутреннего согласия многочисленных казахских племен и родов, Бухар-жырау необходимость жизненного единения родного народа показывает на примере катастрофической судьбы некогда могущественной ойратской (джунгарской) орды:

Перед паденьем, пред концом орды

Ойратов мощных – все перемешалось:

Нарушились все клятвы, все труды –

Напрасны, как напрасной стала жалость.

Самцы-верблюды, полчища самцов

Схватились так, что затряслась округа,

Как будто потрясатели основ,

Завидуя, не вынося друг друга. …

Тот не найдет добра, кто восстает

На брата, на вождя, тот движим страхом!

И если вождь народа упадет,

Пойдет всё прахом, да, пойдет всё прахом.

Ойраты против брата своего

Пошли … И в результате этой драки

В становищах былых их – никого

Нет, даже дико воющей собаки.

Бухар-жырау, обладавший замечательным талантом воссоздания социально-политического колорита настоящего, поэтическим даром обрисовки характеров, в своих произведениях глубоко отразил особенный облик героических личностей своей исторической эпохи (Аблай хана, Богенбай батыра, Кабанбай батыра, Наурызбай батыра и др.), наделенных сильными чувствами.

Творчество жырау олицетворяет мужество и горькую правду сверхнапряженной битвы, битвы Алаша не на жизнь, а на смерть. Как и в суровой жизни, всё вместилось в его проникновенных произведениях: и горечь невозвратимых потерь, и ярость атак, кровь и пот больших и малых сражений и непреклонная решимость народа выстоять, победить. Причем поэт в своих толгау описывает не только подвиги народных батыров, но и воссоздает сложность и противоречивость их внутреннего мира, улавливая неуловимое в непростых характерах победителей. Благородные образы казахских батыров, воплощенные в творчестве поэта, и по сей день восхищают своей художественной убедительностью. Его герои, судьбы которых, взятых вместе, составляли судьбу народа и Отчизны в целом, включены в поток больших исторических событий, великих трагических испытаний, течением которых и определялись их жизненные устремления.

Известно, что героическое время формирует героические характеры. Отражая эпическое величие батыров, их силу и богатырский размах, жырау показывает их слияние со стремлениями всего народа, замечательные подвиги батыров, одушевленных любовью к Родине. Славные деяния степных батыров, достойных называться настоящими сынами казахского народа, поэт, воодушевленный героикой борьбы казахских племен и родов против смертных врагов, ставит в пример будущим поколениям, свидетельствуя о жажде жизни, победы Алаша в страшном огне войны.

Великие батыры, не покладая рук, трудились на благо родной страны, с оружием в руках защищали ее, до конца отдали свои силы за честь и достоинство Алаша. Говоря словами выдающегося российского ученого Льва Гумилева, все они были истинными пассионариями, обладавшими повышенной тягой к социальному действию, и доказавшими, что в своем стремлении к освобождению родной земли, они способны к неимоверным напряжениям, готовы принять самые опасные риски для своих жизней.   

Бухар-жырау – полноправный субъект своей исторической эпохи, как и его выдающиеся предшественники, духовный облик которых определяла живая внутренняя связь с народом, глубоко национален. И тема судьбы Алаша, его прошлого и будущего, получила разностороннее освещение во многих произведениях поэта, в которых мы видим – главное, всепоглощающее чувство поэта – беззаветная любовь к Родине, к родному народу. Он, как и другие великие его поэты-современники – Ахтамберды-жырау (1675-1768), Кожаберген-жырау (1663-1763), Умбетей-жырау (1706-1778)  - плоть от плоти казахского народа, верными сынами которого они были, осознававшими, что вне родины нет ни жизни, ни покоя, что они должны быть с народом в годы его тяжких испытаний.

Примечательно, что в истории казахской поэзии трудно найти эпоху, когда судьбы великих поэтов, столь близких по громадности поэтического дара и глубине следа в народной памяти и истории литературы, так эпохально и тесно переплетались бы с трагической судьбой Алаша. И, возможно, не было мук душевных и физических, через которые не прошли бы боговдохновенные поэты, разделившие трагическую судьбу своего народа в годы его «Ақтабан шұбырынды - великого бедствия» и выстрадавшие вопреки суровым невзгодам народной судьбы долгожданную общую победу над беспощадным врагом.

Произведения Бухара-жырау, большого художника слова, неся на себе отпечаток современной ему эпохи, как своеобразный художественный отклик на вопрос об исторических судьбах Алаша, являются животрепещущим портретом огромного мира, в котором жил и действовал казахский народ. И все его поэтическое творчество является зеркалом жизнедеятельности народа, отражая его историческую судьбу, его сокровенные думы и заветные мечты.

Подлинный мастер человековедения, поэт, рисуя множество разнообразных характеров и судеб, помогает понять суть сложных социально-политических процессов в кочевом обществе, дает увидеть то, что творилось в сокровенных глубинах души народа в драматический период его истории. И реальный мир жизнедеятельности Алаша, проходя через сердце и поэтическое сознание Бухара, вновь рождался в блистательных образах его толгау, наполненных бездонным философским содержанием. Не было такой жизненной проблемы народа, которая бы не интересовала его, глубоко и искренне воспринимавшего народные нужды и интересы.

Пусть первой заботой будет у вас –

Не слышать злоречья в недобрый час.

Второю заботой пусть будет у вас –

Влюбленную со звездами глаз,

Хрупкую, словно цветок на лугу,

Не дать на глумление злому врагу.

Третьей заботой пусть будет у вас -

Оружье держать для врагов про запас.

Четвертой заботой пусть будет у вас -

Честь матери, чистую словно алмаз,

Не дать растоптать лиходею-врагу,

Вражьему кованому сапогу.

Забота забот – от врагов ограждать

Всех нас воспитавшую Родину-мать.

                                                                                                                                                                                                                              Продолжение следует...