Ежегодно растущие цены на социально значимые товары в нашей стране уже никого не удивляют. Многие граждане давно смирились с тем, что все зависит от самой влиятельной валюты мира — доллара, но до сих пор никто не может предложить альтернативных методов решения проблем, связанных с инфляционными процессами.

Выступая на заседании Правительства в Астане, первый вице-министр национальной экономики Руслан Даленов отметил, что за девять месяцев 2018 года инфляция в Казахстане составила 3,3 процента, в то время как годовая закрепилась на уровне 6,1 процента. Помимо этого, Р. Даленов отметил, что с начала года рост по продовольственным товарам составил 2,3 процента, а это ниже темпов роста по непродовольственным товарам, которые, в свою очередь, выросли на 4,3 процента.

Если говорить о росте цен на социально значимые продовольственные товары, то всего в их перечень входит 19 наименований. Отмечается, что в региональном разрезе пороговые значения превышены более чем на 15 процентов практически во всех областях страны. Существенное превышение закрепленных пределов не наблюдается только в г. Алматы.

Председатель Нацбанка Д. Акишев отмечал, что одной из причин роста цен на товары народного потребления является повышение стоимости импорта. При этом очевидно, что стране требуется больше времени для восстановления импортозамещения. Даже при отсутствии объективных факторов инфляционные ожидания могут двигать цены вверх.

По данным Всемирного банка, в 2014-2017 годах инфляция в Казахстане была в два-три раза выше среднемирового уровня, в то время как в развитых странах (США и Япония) она не превышала одного-двух процентов. Даже в таких странах, как Индия и Китай, которые относятся к развивающимся, инфляция была заметно ниже, чем в Казахстане.

Из-за чего Казахстан так сильно подвержен инфляционным процессам при условии, что страна имеет большие сырьевые запасы, и почему цены на социально значимые товары ежегодно растут, нам рассказали профессор Казахско-Американского университета Нурлан НУРСЕИТ, профессор, к.э.н. Такен ДЖАНАТАЕВ и профессор Чоннамского университета Южной Кореи КИМ Ен Сул.

Нурлан НУРСЕИТ, д.э.н., ассоциированный профессор Казахско-Американского университета:

— Да, в нашей стране цены растут в среднем на шесть-семь процентов, в то время как в развитых странах всего на два-три процента. Например, за январь-сентябрь 2018 года и к январю-сентябрю 2017 года они выросли на 6,3 процента. В чем причина? Связано ли это с особенностью казахстанской экономики или особенностями проводимой политики монетарных властей страны?

На мой взгляд, это связано, прежде всего, с политикой самого Нацбанка, а не с особенностями казахстанской экономики. По данным Всемирного банка, стало известно, что в Казахстане инфляция в 2014-2017 годах была в два-три раза выше среднемировой инфляции. Да, инфляция в развитых странах, таких как США, Япония, была на уровне одного-двух процентов. Однако в таких странах, как Индия и Китай, которые также относятся к развивающимся, инфляция была заметно ниже, чем в Казахстане. Таким образом, становится понятно, что даже в развивающихся странах возможно поддерживать низкие уровни инфляции. Все зависит, прежде всего, от политики центрального банка страны, в случае нашей страны — Нацбанка.

Чтобы цены были низкими, денежную массу в экономике надо увеличивать темпами, не намного превышающими темпы роста товарной массы. В нашей стране денежная масса благодаря политике Нацбанка растет, как правило, во много раз быстрее, чем происходит реальный рост производства. В этом заключается главная причина роста инфляции на товары и услуги, в том числе на потребительские блага.

Например, если провести аналогию с развитыми странами (США, Япония), а также быстроразвивающимися странами (Индия, Китай), то становится видно, что темпы опережения роста денежной массы над товарной за 2014-2017 годы в среднем не превышали одного и четырех раз. В случае Казахстана мы имеем превышение в среднем за указанный период в 5,3 раза.

Вторая причина заключается в условиях практически полного отсутствия собственного производства многих потребительских товаров и услуг, о чем неоднократно заявлял Глава государства, их приходится в больших объемах завозить из-за рубежа. Известно, что это обходится заметно дороже, так как к конечной цене товаров и услуг добавляется стоимость перевозки, хранения и страхования грузов. Поэтому стоимость почти всех непродовольственных товаров и многих продовольственных товаров в нашей стране (так как большинство из них ввозится из-за рубежа) гораздо выше, чем в зарубежных странах. Например, в Турции приличный костюм можно купить за 10-15 тыс. тенге, тогда как у нас за него надо выложить сумму в несколько раз больше. Причина — у них развито свое производство, а у нас — нет. Исключение составляют те немногие товары, например, зерно, овощи, яйца и другие, которые мы сами производим и в которых полностью удовлетворяем свою потребность.

Поэтому когда, допустим, растет производство отечественных овощей и фруктов, например, летом и осенью, то цены на такие товары могут даже снижаться. Что касается товаров, которые мы сами не производим, а таких товаров подавляющее большинство, то цены на них при условии стабильного курса постоянно растут, а при обесценивающемся курсе национальной валюты будут расти еще быстрее на величину девальвации. Поэтому за январь-сентябрь 2018 года к январю-сентябрю 2017 года у нас в стране цены на непродовольственные товары выросли на 8,3 процента, а в наименьшей мере на продукты питания на 4,8 процента. Еще меньше на продукцию казахстанского экспорта: мука — 0,7 процента, рис — 2,9 процента, а на яйца и масло растительное даже произошло снижение цен на 3,4 и 4,6 процента. В пересчете на доллары США за указанные годы мы все меньше производили товаров и услуг. Третья причина — слабеющий курс тенге вносит свой вклад в ежегодный рост цен на импортные товары и услуги. В Казахстане несмотря на то, что курс тенге колеблется вверх и вниз, наблюдается ярко выраженный понижательный тренд стоимости национальной валюты. Об этом свидетельствует тот факт, что на ту же сумму тенговой наличности можно купить сегодня меньше долларов и евро, чем год назад, еще меньше, чем пять лет назад, еще меньше, чем десять лет назад, и так далее. Наблюдаемая тенденция долгосрочного снижения стоимости национальной валюты приводит к постоянному росту наценки на импортные товары. За период с 1 января 2014 года по 15 октября 2018 года она составила в среднем ежегодно 12,2 процента. Учитывая, что доля импорта в объеме ВВП составляет около 28,5 процента, то ежегодный средний вклад слабеющего курса тенге в страновую инфляцию составит 3,5 процента ежегодно.

Четвертая причина — это высокая нестабильность обменного курса национальной валюты, которая увеличивает риски собственного производства товаров из-за растущей неопределенности в отношении цен на товары и услуги, рентабельности и окупаемости производственных инвестиций, что приводит к дополнительному росту цен на многие товары. В условиях высокой нестабильности цен становится выгоднее заниматься не производством, а торговлей. Но одной торговлей сыт не будешь, надо что-то производить. За стабильность курса национальной валюты отвечает Нацбанк, так как установление курса тенге к другим валютам — это сфера его непосредственной должностной компетенции. За период с 1 января 2014 года по 15 октября 2018 года риски изменения курса тенге к доллару США составляли в среднем 72,7 процента, что является по всем параметрам очень высоким риском. Это означает, что фактор, связанный с высокой изменчивостью курса национальной валюты, приводит к дополнительному росту цен в стране еще на 2,5 процента. Таким образом, получается, что основные причины заметного роста цен в стране, так или иначе, связаны с не вполне удовлетворительной текущей деятельностью самого Нацбанка как центрального банка страны, призванного контролировать денежно-кредитную политику в интересах всего общества.

Возникает вопрос: а в состоянии ли Нацбанк обеспечить более низкие темпы инфляции в стране? Теоретически — да. Для этого у него имеются в наличии все необходимые инструменты и правовые полномочия. Однако в реальной жизни все не так просто. Нацбанк опасается проведения такой политики, так как опасается ее возможного негативного влияния на экономический рост. Хотя эти опасения большей частью беспочвенны. Наоборот, сохранение постоянного высокого избыточного прироста денежной массы над товарной массой приводит к инфляции, обесценению курса тенге по отношению к валютам других стран и негативно влияет на экономику страны и благосостояние ее граждан.

Что нужно Нацбанку, чтобы обеспечить низкий уровень инфляции и не будет ли это для него затратно? Для обеспечения низкого уровня инфляции Нацбанк должен обеспечивать рост широкой денежной массы в стране темпами, ненамного превышающими темпы роста реального ВВП. Более того, в соответствии с теорией рациональных ожиданий, изменение направления денежной или бюджетно-налоговой политики изменит ожидания, и оценка последствий экономической политики должна учитывать это воздействие. Снижение уровня инфляции без экономического спада требует наличия двух предпосылок. Во-первых, план снижения инфляции должен быть объявлен Нацбанком до формирования ожиданий. Во-вторых, люди, устанавливающие цены и заработную плату, должны верить в объявленный план. В противном случае они не изменят свои инфляционные ожидания. Если оба условия выполнены, объявление плана немедленно сдвинет краткосрочную границу выбора между инфляцией и безработицей вниз, позволяя достичь меньшего уровня инфляции без повышения уровня безработицы. Таким образом, успех названной политики возможен лишь при условии высокого доверия населения центральному банку страны и проводимой им политике. Такое доверие становится одним из факторов, определяющих, насколько дорогостоящим будет осуществление программы сокращения инфляции. Если доверия нет, то снижения инфляционных ожиданий не произойдет.

Такен ДЖАНАТАЕВ, к.э.н., писатель:

— Здесь нет других объяснений, кроме инфляции. Тенге сильно привязан к доллару, а это, как известно, создает дополнительные проблемы не только нашей экономике, но и экономике других стран. На мой взгляд, нужно избавляться от доллара и переходить на золотой стандарт. Но и этого никто не позволит, потому что, как я уже сказал, все процессы подвязаны к доллару. Есть такое понятие, как абстрактный человеческий труд, который определяет стоимость товаров, а поскольку все это девальвируется, процесс инфляции возникает сам собой. Из-за этого жизнь дорожает, и многим странам с неокрепшей экономикой приходится больше выпускать своей национальной валюты. Сегодня многие страны, находящиеся в непосредственной близости к Казахстану, потихоньку стремятся к тому, чтобы процесс взаиморасчета между государствами шел именно в национальных валютах. Это очень правильный подход, потому что такая система поможет стабилизировать внутриэкономическую политику той страны, которая ощущает большие трудности из-за постоянного роста доллара.

Чтобы понять причину инфляционных процессов в мире, нужно просто обратиться к истории. Нефтяной кризис 1973 года и последующее эмбарго на нефть Персидского залива привели к экономическому застою и инфляции 1974-1976 годов, что означало конец послевоенного бума экономического роста. Из-за нефтяного кризиса банки США и Западной Европы оказались заваленными депозитами нефтяных долларов, накопленных странами ОПЕК. На банковских счетах, по оценке экспертов, с 1971 по 1983 год накопилось 450 млрд долларов США. Если бы эти миллиарды продолжали накапливаться на банковских счетах, то в мире не осталось бы наличных денег, что привело бы к экономическому спаду, связанному с завышенными ценами на нефть. Впервые после отмены золотого стандарта международная денежная система попала в тяжелейший кризис. Чтобы выйти из положения, нефтедоллары начали предоставлять в виде кредитов и займов развивающимся странам, прежде всего странам Южной Америки. Бум кредитования бедных стран привел к финансовому кризису в августе 1982 года, когда сначала Мексика, а затем и другие страны не смогли выплатить свои долги. За этим последовали дефолты и скрытые отказы от уплаты долга. Начались переговоры по пролонгации кредитов, заключались договора по новым займам с еще более жесткими условиями.

Международный валютный фонд и Всемирный банк начали вырабатывать стратегию привязки бедных стран к интересам транснационального капитала. Задолженность бедных стран возросла со 130 млрд долл. в 1973 году до 612 млрд долл. в 1982 году и 2,5 трлн долл. в 2006 году. Если в долговой ловушке 1980-1990 годов оказались страны Южной Америки, то в 1990-2000 годы в ловушку попадают страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Тех, кто пытался проводить самостоятельную денежно-кредитную политику, наказывали, как в случае с Малайзией, спустив свору финансовых спекулянтов.

Начиная с 1990-х годов, сеть долговых ловушек была разбросана уже по всему миру, среди которых Казахстан является лакомым куском. Кризис ликвидности 2007 года и повальное банкротство банков в 2008-2009 годах показал, что деньги не просто посредник обращения товаров, капитала и услуг. Нехватка денежных средств вызвала проблему финансирования оборотных средств в реальном секторе экономики. Деньги вознеслись на пьедестал самой главной формы богатства на фоне обесценивания почти всех материальных ценностей. Доллар извратил саму суть экономических отношений. Цена как форма выражения стоимости товара потеряла почву под ногами, как только начала измеряться в долларах.

На саммите министров финансов G-20 7 ноября 2009 года указывалось, что меры, предпринятые США, ЕС и Великобританией и направленные на спасение финансовой системы, обошлись в 14 трлн долл. США или 25 процентов мирового ВВП. Это полномасштабный финансовый кризис, от которого эти страны не оправятся в ближайшие годы, если не вернутся к золотому стандарту. В качестве неотложных мер пока определены основные направления спасения финансовой системы — это установление более жестких стандартов пруденциального надзора, который Базельский комитет должен разработать, стимулировать банки, направлять большую часть прибыли для пополнения собственного капитала, внедрение механизма по снижению рисков, связанных с крупными финансовыми институтами, борьба с уклонением от налогов и оффшорами. Однако все эти половинчатые меры не способны решить фундаментальный вопрос: как определять стоимость товара, включая деньги? Ответ пока один: возврат к золотому стандарту, который только и может дисциплинировать не только банковскую, но и всю финансовую систему.

Концепция развития финансового сектора Казахстана, похоже, отражает интересы Международного валютного фонда и Всемирного банка, так как идея объединения в одном процессе портфельных и прямых иностранных инвестиций, а также бюджетных средств и гарантий — это идея, призванная гарантировать доходность и возвратность внешних заимствований, но она мало даст для развития реального сектора экономики. В целом концепция развития финансового сектора направлена на полномасштабную систему макропруденциального регулирования, но не увязана, к сожалению, с развитием реального сектора экономики.

КИМ Ен Сул, д.п.н., профессор Чоннамского университета Южной Кореи:

— Казахстанская экономика сегодня развивается немного замедленными темпами в силу объективных мировых процессов. Насколько я знаю, экономика вашей страны растет за счет сырьевых ресурсов, в частности нефти, а поскольку цены на нефть падают, то это отражается очень болезненно на внутреннем рынке всей страны. Это первая причина. Вторая причина заключается в том, что Казахстан в какой-то мере очень связан с экономикой России, поскольку вас связывают не только недавнее историческое прошлое и добрососедские отношения, но и различные многомиллиардные инвестиционные проекты и ЕЭС. Третья причина — это свободноплавающий курс национальной валюты — тенге. Он постоянно колеблется и крайне нестабилен. Я наблюдаю эти скачки доллара ежедневно. И потом, торгово-экономическая война, объявленная США против Китая, также создает большие угрозы для вашей экономики. Помимо этого США пытаются установить свою гегемонию на Ближнем Востоке, контролировать мировые энергоисточники и тем самым опять противостоят в этом отношении России. Получается своеобразный порочный круг, который так или иначе отражается на вашей мирной стране. К сожалению, все эти события не зависят от нас с вами, поскольку правила игры здесь диктуют более могущественные державы мира. Казахстан много чего покупает у Китая и мало что производит сам. Поэтому президент Н. Назарбаев и объявил о четвертой промышленной революции, которая, по сути, означает все большую автоматизацию и интеллектуализацию всех процессов промышленного производства: от цифрового проектирования изделия, создания его цифровой копии, предиктивного технического обслуживания в режиме реального времени, автоматизированной системы поставок компонентов до индивидуализированного подхода в работе с клиентами.

Это лучший вариант для развития внутренней экономики страны, ведь цифровизация повышает гибкость производства, сокращает время вывода новой продукции на рынок, что позволяет реализовывать новые бизнес-модели. Все это значительно повышает эффективность и конкурентоспособность предприятий промышленности.

Знаете, если окунуться в историю нашей страны, то мы увидим, что начиная с 1960-х годов Южная Корея тоже проходила годы невероятных темпов экономического роста и глобальной интеграции для того, чтобы стать индустриализированной экономикой на основе высоких технологий. Четыре десятилетия назад ВВП на душу населения был сопоставим с аналогичным показателем в наиболее бедных странах Африки и Азии. Например, в 70-80-х годах в Корее была очень сильная инфляция, которая составляла около 30 процентов от всей экономики страны. При наступлении азиатского финансового кризиса 1997-1998 гг. проявились слабости модели развития Южной Кореи, включая высокую долю задолженности ВВП и массовые краткосрочные иностранные заимствования. В результате ВВП Южной Кореи в 1998 году снизился на 6,9 процента, однако благодаря успешным действиям правительства страны в 1999-2000 гг. ВВП стал расти на девять процентов ежегодно. Южная Корея провела многочисленные экономические реформы после кризиса, которые включали создание большей открытости иностранным инвестициям и импорту.

После 2000-х годов ситуация немного стабилизировалась и инфляция составляла уже два процента. В 2004 году Южная Корея стала членом клуба стран с объемом ВВП более одного триллиона долларов, и в настоящее время находится среди 20 крупнейших экономик в мире. Первоначально этот успех стал возможен за счет системы близкой связи правительства и бизнеса, включая направленный кредит и ограничения импорта. Правительство стимулировало импорт сырья и технологии для производства товаров народного потребления, поощряло сбережения и инвестиции в потребление.

В октябре 2017 года инфляция в нашей стране была зафиксирована на уровне ниже двух процентов. При этом нельзя не сказать и о том, что цены на нефть важны не только для Казахстана, но и для Южной Кореи, потому что от них зависима наша экономика. Если долгосрочные проблемы южнокорейской экономики включают в себя быстро стареющее население, негибкий рынок труда и сверхзависимость производства от экспорта, то в Казахстане, на мой взгляд, ситуация намного лучше, и у страны есть большие возможности поднять национальную экономику в ближайшем будущем.

Бахтияр ТОХТАХУНОВ